РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Анна Трифанова

День Сенеки
03-09-2025 : ред. Сергей Круглов



     fast_rewind     fast_forward     print    





***
Сенека вышел к морю, 
глядя за горизонт,
молча шевелил губами, 
примериваясь к каждой новой мысли.
Над морем нависла туча,
и чайки стремились туда, 
где еще блестела полоска светлого горизонта. 
Его сестра философия 
была рядом как верное лекарство
от времени и боли.
Запутанная история,
случившая, кажется, в прошлой жизни,  до сих пор мучала его, 
но книги и море утешали, 
придавали сил. 
Каждый камень был частью вселенной, без  разума и без чувств,
с циклом существования гораздо большим, чем у человека. 
И вот камень на берегу, 
между морем и садом,
может быть здесь долгое время, столетия. 

А человек с душой ребенка
не успевает вырасти. 

**'
Кружево добродетелей,
усердно сплетаемое, треплет ветер. 
Вереница дней - не помеха мудрости, 
Сенека, прищурившись, ласково
кивает ветру.

***
Не спросив разрешения у ветреной Фортуны, 
Сенека снабжал каждый день ореолом изречений. 
И этот ореол сиял
сквозь пелену облаков, 
упавших с моря на его уже поседевшую голову. 
В следующее мгновение приоткрылось море, 
потом часть берега, 
пока облако распалось на части рваными кусками. 
И казалось, что так приоткрывается будущее,
и его ежедневные письма 
почтовые голуби несут прямо на небо,  
чтобы посылать их потом на землю дождем и снегом,
в котором угадываются буквы. 
И где-то гораздо севернее 
растерянное лицо мальчика 
поймает такое письмо 
в алфавите первых снежинок.

***
Когда створки души приоткрыты
как раковина моллюска,
музыка ветра легко оживает. 
Этот берег через тысячи лет уйдет под воду,
а пока он по праву считается 
самым красивым побережьем в Римской Империи. 
И здесь  в саду у  моря 
опьяняющее чувство свободы 
приподнимает над морем, над садом, 
как будто они уже давно затоплены
и размыты,
и статуям Венеры
не дано уже найти поклонников,
кроме рыб и осьминогов.  


***
Хлеб, сыр и вино - скромная трапеза.  
Солнце всходит в зенит 
как подброшенный
золотой ауреус.

***
Протянутая рука времени
помогает перебраться с одного камня на другой, 
не упав и не замочив ноги,
вот только назад пути нет. 

***
Море не манило его, 
страдающего морской болезнью, 
но сам воздух здесь был лечебен.  
Густой и одновременно
легкий, как молоко звезд. 
Огромный осколок космоса
вложился, как меч в ножны, 
в этот маленький полуостров, 
и пара галактик 
безусловно пришлась на долю Сенеки, который еле поспевал 
записывать на бумаге очередное рождение сверхновой.
Впрочем, невооруженным взглядом было не различить 
это будоражащее воздействие вселенной, 
глаз спотыкался 
то на пыльных сандалиях рабов,
то на вестях о новом указе императора.

***
Преимущественно в утреннее время
Сенека чувствовал  
происходящее отчетливо,  
когда снов уже не хватало, 
чтобы узнать больше.

***
Сказанное вслух
нельзя проглотить обратно, 
инструмент из чернил и бумаги, 
подобно молотку скульптора, 
превращает слова в мрамор, 
и что там выйдет из-под молотка,
не ведает поначалу и сам автор, 
но вот из глыбы  
уже появляются знакомые черты
и крылья, 
и узнается   победа  
над днем сегодняшним, 
а, может быть, и над временем.

***
Трепещущее солнце 
подобно иволге
раскидало черные крылья облаков,
и море приобрело изумрудный оттенок. 
Закончив писать письмо, 
Сенека еще раз подумал, 
что время остановилось.
Нет ничего, 
что бы останавливало его в движении дней.
И как ноты на бумаге оживают
от прикосновения к инструменту, 
ветер и море плыли в унисон этой музыке,
не перебивая ее и не заглушая. 

***
Сенека, прикрыв глаза, 
слушал звуки 
застывшего в ожидании времени, 
и музыка опускалась на землю 
как невидимый снег. 
Застывшее на мгновенье небо 
отразилось на уровне слов, 
и стремление восполнить пространство 
определило его дальнейшие мысли,
и вот дыры в бытии уже почти залатаны, 
и мир продолжает жить,
слегка подштопанный
со стороны берегов Байи. 

***
Причудливо изогнутая ветка сливы над головой  
успокаивала глаза. 
Август выдался жарким, 
и сухие травы под ногами 
издавали аромат благовоний. 
Мир, как сверток дорогой ткани, 
еще хранится в чьем-то сундуке, 
но скоро его достанут 
навстречу ветру, дождю, солнцу, 
а люди скажут, 
что прошел золотой век, 
и потому отныне никуда не спрячешься, 
и вскоре всякому придется идти своей дорогой. 
А как приятно было блаженствовать, 
пасти стада коз у священных рощ, 
когда дневной сон  
если и бывал потревожен, 
то лишь смехом пугливых нимф. 
На заре человечества в золотом кубке титанов
плавали суда по морю из белого винограда, 
и солнце медовыми сотами светило так упоительно, 
что эти воды прозвали амброзией. 
Но край августа скучающим свитком уже
сворачивается от морского бриза, 
оставляя свет предзакатного солнца
на крышах домов,  
словно расправляемый парус.


***
Край мира, кажется,
был сразу под утесом, 
а дальше   оставалось лишь 
отсчитывать мили морской стихии, 
медленно перетекающей в космос, 
так что маленькие падающие звезды, 
немного промахнувшись, превращались
в морских чудовищ.
А чудовища, выброшенные за периметр океана, 
оказывались созвездиями.   
Однако космос Сенеки 
был гораздо ближе и сложнее,
он был где-то внутри,
где все замирает от радости и горя. 

***
Открыта книга жизни, 
и призрачны буквы будущего, 
они расплываются в морском тумане. 
Серебряной рыбой, плененной неводом,  
трепещет мгновение. 
"В какую корзину сложим мы свой улов?" - думал Сенека
на пороге своего дома, улыбаясь. 


***
Как такое возможное, 
чтобы человек стал живым барометром 
течения времени, 
а его письма превратились в связующее звено
между веками? 
И нисколько не значащие события 
приобрели полноту и объем,
когда это всего лишь биение сердца, и всего лишь  дыхание. 
Хрупкая человеческая жизнь
в переделе жерновов времени, 
что заставляет нас вглядываться в эти строки, 
уж не свои ли вздохи и чаяния?
А может, пример того, 
как устремления души и ума меняют жизнь поколений, 
просто так, одним движением мысли, 
которая проросла незримо из писем, 
и заглядывает в наши души солнечным бликом.

***
Страницы жизни, как нити невода, 
украшены травами и полны соли. 
Неприхотливы дни, текущие в потоке времени. 
Округленная луна раскрывала свои объятия 
для безумцев и поэтов, 
но Сенека не торопился ко сну. 
Красота мерцает за горизонтом, 
и осеннее солнце плещется о борт корабля.



 




     fast_rewind     fast_forward     print    

b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h b l a h







πτ 18+
(ɔ) 1999–2025 Полутона

              


Поддержать проект:
Юmoney | Тбанк